Интервью с художником
Дарья Блохина: «Мой путь художника сложился по жизни, и мне это нравится»
«Я ткач, и это нормально», — написано у Даши в «Инстаграме». Как девочка из семьи строителей стала работать с гобеленом, влюбилась в Михаила Врубеля и создала синюю собаку.
Сама работа за станком, с колотушкой, когда необходимо подбирать нитки, цвета вызывает приятные эмоции. Мне кажется, я польстилась на красоту процесса. Это что-то такое необычное
Дарья Блохина
Расскажи о детстве. Какое самое яркое воспоминание, связанное с искусством?
Мы ходим с папой утром в воскресенье по Третьяковке и заходим в зал Врубеля. Колоссальное впечатление для девочки из третьего, может быть, четвёртого класса, не очень хорошо помню, когда точно это было. Это был очень трогательный момент, я очень эмоционально реагирую на это воспоминание. Дело в том, что чаще всего мы с сестрой оставались с бабушкой или мамой. Папу я видела редко, так как он был постоянно занят на работе. И тут мама говорит: «Вот на эти экскурсии будешь ходить с папой». Я была тогда в шоке, ведь он был очень занят и вдруг решил водить меня в музей. Мы даже задерживались после экскурсии, чтобы походить по залам.
Как ты стала художницей?
Пожалуй, лучшим ответом будет — случайно, но не совсем случайно. Я ребёнок, который ходил в художественную школу, потом учился в Строгановке (Московская государственная художественно-промышленная академия имени С. Г. Строганова), и продолжил рисовать. Ребёнок, который растет до сих пор и не прекращает это делать. Это не было продуманным планом, я вообще не собиралась становиться художником. У меня нетворческая семья — родители занимаются строительством.
Когда я была в десятом классе, мы съездили на день открытых дверей в Строгановку. Мама поймала там каких-то студентов в коридоре и взяла телефоны преподавателей. Так я попала в частные мастерские и стала готовиться к поступлению. Потом началась учёба и мне было трудно. Казалось, что я отстаю и ничего не умею, но к третьему курсу я переборола это состояние. Это нормально для тех, кто начинает.
Мой путь художника сложился по жизни, и мне это нравится. Что-то получилось — значит будем продолжать. После окончания я выбрала гобелены.
Мы ходим с папой утром в воскресенье по Третьяковке и заходим в зал Врубеля. Колоссальное впечатление для девочки из третьего, может быть, четвёртого класса, не очень хорошо помню, когда точно это было. Это был очень трогательный момент, я очень эмоционально реагирую на это воспоминание. Дело в том, что чаще всего мы с сестрой оставались с бабушкой или мамой. Папу я видела редко, так как он был постоянно занят на работе. И тут мама говорит: «Вот на эти экскурсии будешь ходить с папой». Я была тогда в шоке, ведь он был очень занят и вдруг решил водить меня в музей. Мы даже задерживались после экскурсии, чтобы походить по залам.
Как ты стала художницей?
Пожалуй, лучшим ответом будет — случайно, но не совсем случайно. Я ребёнок, который ходил в художественную школу, потом учился в Строгановке (Московская государственная художественно-промышленная академия имени С. Г. Строганова), и продолжил рисовать. Ребёнок, который растет до сих пор и не прекращает это делать. Это не было продуманным планом, я вообще не собиралась становиться художником. У меня нетворческая семья — родители занимаются строительством.
Когда я была в десятом классе, мы съездили на день открытых дверей в Строгановку. Мама поймала там каких-то студентов в коридоре и взяла телефоны преподавателей. Так я попала в частные мастерские и стала готовиться к поступлению. Потом началась учёба и мне было трудно. Казалось, что я отстаю и ничего не умею, но к третьему курсу я переборола это состояние. Это нормально для тех, кто начинает.
Мой путь художника сложился по жизни, и мне это нравится. Что-то получилось — значит будем продолжать. После окончания я выбрала гобелены.
Гобелены — почему именно это направление?
Я попробовала ткать ещё в художественной школе в седьмом классе. Тогда мне сказали, что от одного раза ничего не будет, но я втянулась. Мне очень нравится процесс: информация, которая позволяет из маленькой идеи сделать монументальную работу. Меня вообще тянет к крупным форматам. Сама работа за станком, с колотушкой, когда необходимо подбирать нитки, цвета вызывает приятные эмоции. Мне кажется, я польстилась на красоту процесса. Это что-то такое необычное. Решила, что раз взяла работу с гобеленом, больше оставлять не буду.
Я попробовала ткать ещё в художественной школе в седьмом классе. Тогда мне сказали, что от одного раза ничего не будет, но я втянулась. Мне очень нравится процесс: информация, которая позволяет из маленькой идеи сделать монументальную работу. Меня вообще тянет к крупным форматам. Сама работа за станком, с колотушкой, когда необходимо подбирать нитки, цвета вызывает приятные эмоции. Мне кажется, я польстилась на красоту процесса. Это что-то такое необычное. Решила, что раз взяла работу с гобеленом, больше оставлять не буду.
Как рождаются темы для твоих гобеленов?
Всё идёт через рисование. Отталкиваюсь от сочетания цветов, потом из цветового пятна появляется композиция. Такого, что я куда-то съездила, впечатлилась и интерпретировала в ткачество, со мной никогда не было. Более ранние вещи — это цветовое решение. Собака синяя, например, начиналась с набросков.
Сейчас работы больше рождаются от линейной системы. Определюсь с форматом, например, вертикаль. Потом придумываю цветовое пятно. Собирается образ в голове, набрасываю эскизы и, когда понимаю, что вот оно, — сажусь за станок. Всё идёт из головы.
Всё идёт через рисование. Отталкиваюсь от сочетания цветов, потом из цветового пятна появляется композиция. Такого, что я куда-то съездила, впечатлилась и интерпретировала в ткачество, со мной никогда не было. Более ранние вещи — это цветовое решение. Собака синяя, например, начиналась с набросков.
Сейчас работы больше рождаются от линейной системы. Определюсь с форматом, например, вертикаль. Потом придумываю цветовое пятно. Собирается образ в голове, набрасываю эскизы и, когда понимаю, что вот оно, — сажусь за станок. Всё идёт из головы.
Зачем художнику работать с галереей, если сейчас можно завести «Инстаграм» и выставлять там свои работы?
Думаю, очень много людей, которые готовы посмотреть, потрогать, приобрести работы, не полезут в мой «Инстаграм», каким бы хорошим он ни был. Они просто могут меня не найти из-за большого количества информации. Хорошо, что есть такое место, как галерея, которая концентрирует авторов по направлению, тематике, идеям. Знаете, формат «сам себе режиссёр» — не для меня, когда ты и ткёшь, и пытаешься продать, осваиваешь маркетинг «Инстаграма». Мне всегда было лень этим заниматься. Галерея берёт на себя все вопросы по продвижению тебя как художника, организует выставки. Мне остаётся заниматься творчеством, наращивать темп, качество и количество своих работ.
Плюс, на выставки, аукционы, биеннале я не могу попасть персонально как художник. Мне просто необходим представитель.
Как часто ты слышишь фразу «Я тоже так могу»?
Вот сейчас от тебя слышу (смеётся). Думаю, есть люди, которые могут это мне сказать. Но я не сталкивалась. Хотя иногда анализирую чью-то работу, и мой мозг говорит: «Давай, ты же понимаешь, как это сделано. Мы же тоже так можем». Но я десять раз ещё подумаю, прежде чем сама так скажу. Это, наверно, такой баланс, я не говорю и не слышу в свой адрес эту фразу. Вселенная уравновешивает этот процесс.
Нужен ли искусству текст, объясняющий, о чём это произведение?
На выставке произведение говорит само за себя. Но если текст нужен, то лучше написать про технику исполнения. Особенно, если это какое-то ноу-хау, что-то технологически сложное и требующее объяснения, как это было создано. Для живописи не нужен текст, а для декоративно-прикладного искусства тем более. Например, художник использовал мох, он вызывает у меня ассоциации с плесенью, а у другого человека с чем-то ещё. Если подписать, то мы направим зрителей только по одной дорожке. А так пусть сами воспринимают, а то совсем думать перестанут.
Думаю, очень много людей, которые готовы посмотреть, потрогать, приобрести работы, не полезут в мой «Инстаграм», каким бы хорошим он ни был. Они просто могут меня не найти из-за большого количества информации. Хорошо, что есть такое место, как галерея, которая концентрирует авторов по направлению, тематике, идеям. Знаете, формат «сам себе режиссёр» — не для меня, когда ты и ткёшь, и пытаешься продать, осваиваешь маркетинг «Инстаграма». Мне всегда было лень этим заниматься. Галерея берёт на себя все вопросы по продвижению тебя как художника, организует выставки. Мне остаётся заниматься творчеством, наращивать темп, качество и количество своих работ.
Плюс, на выставки, аукционы, биеннале я не могу попасть персонально как художник. Мне просто необходим представитель.
Как часто ты слышишь фразу «Я тоже так могу»?
Вот сейчас от тебя слышу (смеётся). Думаю, есть люди, которые могут это мне сказать. Но я не сталкивалась. Хотя иногда анализирую чью-то работу, и мой мозг говорит: «Давай, ты же понимаешь, как это сделано. Мы же тоже так можем». Но я десять раз ещё подумаю, прежде чем сама так скажу. Это, наверно, такой баланс, я не говорю и не слышу в свой адрес эту фразу. Вселенная уравновешивает этот процесс.
Нужен ли искусству текст, объясняющий, о чём это произведение?
На выставке произведение говорит само за себя. Но если текст нужен, то лучше написать про технику исполнения. Особенно, если это какое-то ноу-хау, что-то технологически сложное и требующее объяснения, как это было создано. Для живописи не нужен текст, а для декоративно-прикладного искусства тем более. Например, художник использовал мох, он вызывает у меня ассоциации с плесенью, а у другого человека с чем-то ещё. Если подписать, то мы направим зрителей только по одной дорожке. А так пусть сами воспринимают, а то совсем думать перестанут.
Кто из художников тебя вдохновляет? Личный топ-3.
Сразу скажу, что в моем списке много скульпторов и архитекторов, но если выбрать топ-3 в целом, то пусть это будет Михаил Врубель, Александр Дейнека. Это из истории искусства. Если говорить про наших современников, то очень нравятся работы Сании Юрченко, она тоже ткач. К сожалению, она уже умерла. Последние годы занималась уже больше керамикой. У неё такие эффектные вещи, крупные по формату, как я люблю. По технике видно, что соткано, но это так сделано, что ты не сразу это понимаешь. Ещё, если выходить за рамки трёх, то очень уважаю автора из Твери Анатолия Войтова. Я подходила к нему на выставке и спрашивала: «Анатолий, почему так ровно?». Потому что ты поражаешься, насколько качественно скомбинированы разные по толщине нити, и это не дает никакого брака в гобелене и тонко сделано, и сами композиции такие нетривиальные. По цвету там, скорее, по стилистике общей — это такой брутализм гобеленовый. Просто супер!
Что самое сложное в работе художника?
Пожалуй, творческий перерыв. Потому что когда ты создаёшь работы, думаешь, подбираешь нитки — это все в кайф. Даже когда отвозишь работы на выставки, волнуешься — примут, не примут, — это все хорошее волнение. Но когда ты делаешь одно и то же — это напрягает. Я, например, не могу сидеть в мастерской и седьмой час ткать. Мне становится плохо от этого. Надо вставать и уходить. Как ответила однажды коллега (моя ученица и сейчас уже самостоятельный автор) на подобный вопрос: «Вовремя глаза проветрить». Так точно сказано, ведь действительно важно вовремя встать, отойти, сделать перерыв.
Ещё к сложному я бы отнесла желание пробовать новое. У многих постоянно фонит что-то одно. Например, похвалили твои работы, признали и ты уже стараешься сделать что-то похожее. Опять тебя признали, и ты молодец. Самое трудное — соскочить с иглы одобрения. А попробовать что-то новое, какое-то безумие — это всегда страшно. Боишься, что тебя не примут. Поэтому если вы увидите, что я повторяюсь в работах, то все — мне пора отчаливать, переходить на другие материалы, например. Официально обещаю так не делать и искать что-то новое.
Сразу скажу, что в моем списке много скульпторов и архитекторов, но если выбрать топ-3 в целом, то пусть это будет Михаил Врубель, Александр Дейнека. Это из истории искусства. Если говорить про наших современников, то очень нравятся работы Сании Юрченко, она тоже ткач. К сожалению, она уже умерла. Последние годы занималась уже больше керамикой. У неё такие эффектные вещи, крупные по формату, как я люблю. По технике видно, что соткано, но это так сделано, что ты не сразу это понимаешь. Ещё, если выходить за рамки трёх, то очень уважаю автора из Твери Анатолия Войтова. Я подходила к нему на выставке и спрашивала: «Анатолий, почему так ровно?». Потому что ты поражаешься, насколько качественно скомбинированы разные по толщине нити, и это не дает никакого брака в гобелене и тонко сделано, и сами композиции такие нетривиальные. По цвету там, скорее, по стилистике общей — это такой брутализм гобеленовый. Просто супер!
Что самое сложное в работе художника?
Пожалуй, творческий перерыв. Потому что когда ты создаёшь работы, думаешь, подбираешь нитки — это все в кайф. Даже когда отвозишь работы на выставки, волнуешься — примут, не примут, — это все хорошее волнение. Но когда ты делаешь одно и то же — это напрягает. Я, например, не могу сидеть в мастерской и седьмой час ткать. Мне становится плохо от этого. Надо вставать и уходить. Как ответила однажды коллега (моя ученица и сейчас уже самостоятельный автор) на подобный вопрос: «Вовремя глаза проветрить». Так точно сказано, ведь действительно важно вовремя встать, отойти, сделать перерыв.
Ещё к сложному я бы отнесла желание пробовать новое. У многих постоянно фонит что-то одно. Например, похвалили твои работы, признали и ты уже стараешься сделать что-то похожее. Опять тебя признали, и ты молодец. Самое трудное — соскочить с иглы одобрения. А попробовать что-то новое, какое-то безумие — это всегда страшно. Боишься, что тебя не примут. Поэтому если вы увидите, что я повторяюсь в работах, то все — мне пора отчаливать, переходить на другие материалы, например. Официально обещаю так не делать и искать что-то новое.
Что делает художник, пока проходит его выставка в музее/галерее?
Спокойно стоит и собирает отзывы посетителей. Волнение уже ушло, выставка сделана, и в этот момент надо начинать думать над следующим проектом. Это, конечно, идеальная картинка — надо к такой стремиться.
Как проходит выходной день у художника?
Самый правильный выходной — это когда ты полностью переключаешься на другой вид деятельности. Я никогда не езжу в свою мастерскую в этот день. Стараюсь пробовать себя в других направлениях: графика, керамика. Если получается что-то классное, мне это нравится.
Расскажи о твоём проекте с Дмитрием Близнецом.
Мы придумали с Дмитрием совместный проект, где соединяем в работе брутальные куски железа и гобеленовую ткань. Самую первую работу мы назвали «Грозная» и уже успели поучаствовать с ней в нескольких проектах. Произведения получаются мощные, они передают энергетику чего-то первобытного, дикого. Выглядят очень по-мужски. Но вся прелесть в том, что мы соединили мужское начало в железе с женским и мягким тканым полотном. Был смешной случай, когда перед выставкой Дима подписывал нашу работу, а мимо шёл художник старой школы и, увидев фамилию Блохина, сказал с удивлением: «Так это ещё и девочка сделала?» (Смеётся.)
Уже есть несколько работ, которые мы держим в секрете и готовим, возможно, к выставке. Интересный и новый опыт партнёрства для меня.
Спокойно стоит и собирает отзывы посетителей. Волнение уже ушло, выставка сделана, и в этот момент надо начинать думать над следующим проектом. Это, конечно, идеальная картинка — надо к такой стремиться.
Как проходит выходной день у художника?
Самый правильный выходной — это когда ты полностью переключаешься на другой вид деятельности. Я никогда не езжу в свою мастерскую в этот день. Стараюсь пробовать себя в других направлениях: графика, керамика. Если получается что-то классное, мне это нравится.
Расскажи о твоём проекте с Дмитрием Близнецом.
Мы придумали с Дмитрием совместный проект, где соединяем в работе брутальные куски железа и гобеленовую ткань. Самую первую работу мы назвали «Грозная» и уже успели поучаствовать с ней в нескольких проектах. Произведения получаются мощные, они передают энергетику чего-то первобытного, дикого. Выглядят очень по-мужски. Но вся прелесть в том, что мы соединили мужское начало в железе с женским и мягким тканым полотном. Был смешной случай, когда перед выставкой Дима подписывал нашу работу, а мимо шёл художник старой школы и, увидев фамилию Блохина, сказал с удивлением: «Так это ещё и девочка сделала?» (Смеётся.)
Уже есть несколько работ, которые мы держим в секрете и готовим, возможно, к выставке. Интересный и новый опыт партнёрства для меня.
ПОДЕЛИТЬСЯ:
Click to order
Всего две минуты
Total:
Заполните, пожалуйста, форму запроса и наш арт-консультант свяжется с вами в течение 24 часов